Публикации

"Рок по имени Малежик"

16 февраля 2013 г.
Популярный певец второй раз стал прозаиком

... Только Малежик мог предисловие к своим новым «Портретам и прочим художествам» (кстати, уже вторая его книга) поставить аж после содержания, отлично зная психологию публики, листающей «с хвоста состава». Но в том-то и закавыка, что «пройти по диагонали» не получится — Вячеслав искренен как в песне, так и на бумаге, простота изложения затягивает с первой ноты, пардон, с первой же истории про отца, Ефима Малежика — «упертого хохла», бежавшего в Москву с Украины от голода в «одном галоше». «Почему в одном? А второй куда делся?» — ирония, честность и чистота — верные спутники Малежика-прозаика. В чем предлагаем убедиться.

Что Малежику вовек не «привесишь» — так это любовь к скандалезам, упадание в пошлость... Поэтому строка его легка, и не всегда понимаешь поначалу — в шутку или всерьез разговор ведется. «Не наскрести по сусекам стихов, / Чтоб из них смастерить Колобок. / Не успел совершить я грехов, / Чтоб начать вакханалию строк» — вот дан книге старт, а дальше как раз перечисляются «грехи», будто на исповеди: прибегал ли я к наркотикам, дорогой читатель? Пользовался ли фонограммой? Да у кого ж, спросите, хватит смелости на подобное самобичевание?

«Последний концерт «Веселых ребят» в Душанбе окончен, и нас всех приглашают на торжественный ужин. Средняя Азия, традиционный плов. Учтивые хозяева часто справляются, нравится ли нам угощение, и особенно интересуются вкусовыми качествами плова. Всем весело, настроение боевое, все смеются даже над не очень смешными анекдотами и артистическими историями. Вот застолье закончилось. Расходились довольные. И только в аэропорту кто-то из работников душанбинской филармонии проболтался, что в плов была добавлена конопля...»

Что до случая с фонограммой, то, по выражению самого Малежика, невинность он потерял, как водится, в Сочи («по-моему, Сочи для этого и придуман»). А вышло так, что накануне Вячеслав Ефимович давал продолжительный концерт в Риге, «голос был безвозвратно потерян». Малежик хотел вовсе «сняться» с концерта, но сочинские администраторы бросились уговаривать, что это, мол, стадион, и никто ничего не поймет, дескать, ложь во спасение. Идет первая песня «Острова», то есть играет кассета с записанным голосом и инструментальным сопровождением. Все нормально, аплодисменты. Малежик дает знак человеку за пультом, чтоб начинал вторую песню. Но тот забывает отключить первый микрофон.

«И вот на зрителей обрушиваются два инструментальных вступления одновременно, — вспоминает певец, — никто ничего еще и понять не успел, как я закричал дурным голосом: «Стоп!!! Вот сейчас вы видели, как под фонограмму снимаются телевизионные передачи. Вчера в Риге я потерял голос, и поэтому хочу вас спросить, как мне быть — петь живьем (и вы прощаете мне «петухов») или продолжаем имитировать ТВ-шоу?». Короче, Малежик живьем спел «Черный рынок» и еще пару песен в состоянии аффекта, получив порцию аплодисментов. Уходит «в трибуны», а там директор набрасывается с упреками: «Как ты посмел рассказать о фонограмме? Как теперь следующим артистам выходить?».

Вячеслав Ефимович — первоклассный рассказчик, собственно, книга так и воспринимается — как некий диалог с читателем тире размышление: «Итак, в 1983 году… нет, скорее, в 1984-м, ведь сын мой как раз в тот год…» И в какой-то момент ловишь себя на мысли, что рассказ ведется от лица совсем юного, живо смотрящего на жизнь человека, без зауми и моралите. Хотя Вячеславу Ефимовичу завтра исполнится уже 66.

Я судьбу продолжаю писать каждый день,
И любимый мой знак — многоточие.
Не копаю я грядок, о возрасте думать мне лень,
Я люблю вас, и прочее, прочее, прочее.

Ян Смирницкий, Газета "Московский Комсомолец" N 26165 от 16 февраля 2013