Я стараюсь не отбрасывать прошлое
О Малежике я не знала ничего. Кроме того, что мне нравится и он сам и его песни. Но это, наверное, самое главное, остальное - детали.
"Тебя я не понял - решил перечитать.
А разобравшись - решил выучить наизусть".
Вот такие стихи пишет автор-исполнитель, композитор Вячеслав Малежик. Записывает их в потертую тетрадь, которую показал мне далеко не сразу. И мне захотелось разобраться в его проблемах...
"В то утро я был всемогущ
и сделал из газеты зеркало -
ведь зеркало, а равно - пресса,
со времен далеких отражали жизнь"...
- Меня центральная пресса не балует. Возможно, она сама избалована тем, что все ищут ее внимания. А я не навязываюсь. Вот на гастролях ко мне подходят корреспонденты местных газет, и я всегда рад поговорить с ними. И материалы получаются интересные. Правда, и тут не все ладно - сначала интересные, потом что-то происходит, вырезается все непривычное, и чаще всего появляется очередной материал с "целлулоидным Малежиком" - печально.
- Слава, я впервые заметила тебя (можно, буду на "ты"?), когда в телепередаче ты спел о кукушке, которая нагадала тебе двести лет. Можно сказать, что тогда ты "проснулся знаменитым"?
- Пожалуй. У меня, правда, уже были песни известные -"Наташка", "Русалка", но никто не знал, кто их автор. Я долго работал в группах - "Мозаике", "Веселых ребятах", "Пламени", переходил из одного ансамбля в другой - это обычный производственный процесс. А из "Пламени" я ушел по творческим соображениям, В какой-то момент понял, что нам уже не надо быть вместе, как сказал Зиновий Гердт о своем уходе из театра Образцова, и стал выступать один: накопилось много собственных песен и хотелось исполнять их самому...
- Но уже несколько лет ты работаешь с группой "Саквояж"?
- А это уже МОЯ группа. Она мне нужна. Во-первых, концерт интереснее. Во-вторых, ребята мне импонируют и по-человечески, и как музыканты. И, наконец, мы творчески подзаряжаем друг друга. Это очень важно. Ведь два года выступлений в одиночку, "под гитару" привели к тому, что я стал топтаться на месте.
- Личный период застоя?
- Наверное, свежие идеи не могут бесконечно появляться, если нет творческого общения. А насчет застоя... Да, я "проявился" в годы перестройки. Легче всего было бы сказать, что я был гоним в эпоху застоя и прочее. Нет, я был как Илья Муромец на печи - копил в себе силы и не мог ходить. А если быть совсем честным, мне тогда и сказать-то особо было нечего и, значит, незачем. А в состоянии застоя я находился в последние годы работы в "Пламени". Но это был поверхностный застой, а внутри шла реакция. Потом наступил критический момент, созрела революционная ситуация - верхи не могли уже мной управлять, а я не мог жить по-старому. Ну и ушел - в 1986 году.
- Так что тебя можно назвать перестроечным певцом?
- Я стараюсь не отбрасывать прошлого. У меня есть песня "В мире нарисованном". Людям трудно отказаться от своего прошлого, от своего мира, даже если он не настоящий, иллюзорный, нарисованный кем-то. И сталинистам трудно, и афганцам, и всем. Когда, много лет назад, я шел на профессиональную сцену, я был убежден, я верил, что могу что-то изменить в этом мире. Я носил длинные волосы, играл на гитаре и пел песни, отличавшиеся от официозных - это было уже формой протеста. Мы позднее взрослели, позднее, чем нынешние ребята, утрачивали наивность и искренне считали, что что-то все вместе можем изменить.
Сейчас рок-музыка начала ассоциироваться с политикой. Но ведь "Битлз" пели о любви и цветах. Мы тоже пели о любви, и этого было выше крыши: Нас постоянно ругали за не ту подачу, за длинные волосы, вызывали на ковер в Росконцерт, Москонцерт. То, что сейчас рок играют на ненастроенных гитарах и прочее - это результат того, что в роке много непрофессионалов (хотя есть прекрасные ребята - например, в ДДТ). Половина профессионалов уехала, другие стали шлаком, отдали себя в фундамент рок-музыки. У меня есть стихотворение "Эмигрант"; я его не пою. Оно об эмиграции в рок - как в образ жизни...
- Слава, ты изменился внутренне?
- Да, потерял искренность (относительно себя же в детстве), максимализм. Стал конформистом, хотя конформизм ненавижу. Борюсь с конформизмом в себе. Сильнее всего он проявлялся, когда я работал в "Голубых гитарах" или в "Пламени" и пел песни, которые не являлись предметом искусства, с гражданской позицией которых я (уже прозревший) не был согласен. И при этом я старался спеть получше, что усугубляло тягостность содеянного. Знаете, с волками жить... Приходили в голову пагубные мысли, что на плечах маститого поэта я могу прорваться, а потом - как-нибудь очищусь. Но смерть Высоцкого и Леннона показала, что это невозможно.
- Но ведь прорываются же другие на "маститых плечах"...
- Прорваться-то можно, очиститься нельзя. Вообще, как прорваться к зрителю, как сделать так, чтобы тебя услышали, узнали, запомнили, как стать "звездой"? Есть передача "Шире круг". Мне было приятно приводить в нее новых людей. Скоро вообще буду умирать в учениках. С одной стороны, во мне говорит альтруист: хотелось вытаскивать талантливых людей (пусть иного жанра). Но я и сам от них подзаряжаюсь. Например, от Александра Смогула, автора-исполнителя, барда и автора текстов многих моих песен, от других моих соавторов - Павла Хмары, Михаила Танича, от нового соавтора Юрия Ремесника. Я убежден, что среди моего поколения много нереализованных людей "с нутром", которые могли бы стать родоначальниками новых стилей, направлений. Сейчас на концертах - армейское однообразие.
- Тиражируются одни и те же песни. Как будто любую песню можно сделать хитом, если гонять ее постоянно по всем программам радио и телевидения: свыкнется - слюбится. В то время как наверняка есть талантливые люди, не имеющие доступа к эфиру... Но кто ими займется?
- Ты права. Хотелось бы, чтобы появились продюсеры-профессионалы, чтобы они были заинтересованы в поисках новых талантов. Я думаю, что редакторы должны получать зарплату, как процент от дохода музыкантов, которых они спродюсировали (если уж нет профессиональных продюсеров).
"Собака лает - ветер носит.
Так что убрать? - собак?
лай?
или ветер?"
- В чем секрет твоего успеха?
- Однажды я решил, что если со сцены смогу донести то, что во мне есть, будет интересно. Плюс удача, плюс много работы. На сцене я такой, какой есть. Зрители воспринимают меня как автора, а не как артиста. Хотя надо бы спросить об этом у зрителей.
- Я воспринимаю тебя, в первую очередь, как - не удивляйся - шансонье. Вспомним такие песни, как "Больше чем любовь", "Провинциалка", "Зимний сезон в Ялте", "Попутчица". Все признаки шансона в них есть: наличие двух полюсов - элегии и трагедии, игрового начала, балладности. Наконец, манера исполнения песен у тебя тоже шансонная. Твои песни очень привязаны к тебе, личностны. Очевидно, ты интересен людям как личность.
- Не знаю, насколько интересен я, но мне люди интересны. Недавно начала исполняться моя давняя мечта: телевизионное "Кафе "Саквояж"", где я был хозяином-ведущим. Правда, пока это не совсем то, что я хотел: быть настоящим хозяином цикличной программы, полной неожиданностей, сюрпризов, и приглашать людей близких мне по духу. У меня были концерты "Малежик в кругу друзей", в которых выступали мои соавторы и друзья.
- Ты работаешь с фонограммой, хоть иногда?
- Нет, никогда. Не говоря о возможных накладках при работе "под фанеру", существует главное: музицирование - самое большое счастье в жизни, за деньги это не купишь. А состояние артиста, поющего под фонограмму, похоже на состояние велосипедиста, попавшего в трамвайную колею.
- И как ты себя чувствуешь после концерта?
- Усталым, опустошенным, как после тяжелой работы.
- А политика тебя интересует?
- В песне "Черный рынок" на слова Михаила Журкина, в песне "Бульон", в серии песен в стилистике русского плача достаточно хорошо выражена моя позиция. Я считаю, что в них модель общественной жизни, они политические.
- А что хотелось бы сказать людям? Самое главное?
- Мне наиболее близок лозунг хиппи "Мир и любовь"...
- Хиппи проповедовали кроме любви и мира еще и свободу. В частности, свободу от денег. Как ты думаешь, художник должен быть голодным?
- Люди версии придумывают "под себя". Часто забывают, что Моцарт был придворным композитором. При этом он был внутренне свободен. Как, кстати, и "Битлз". А люди, которые призывают быть голодными, часто поклоняются богатым - Майклу Джексону и другим. Деньги - не самое главное в жизни, хотя они и дают определенную уверенность, стабильность. А голодного, может быть, легче и дешевле купить. Модильяни, умерший в бедности, всю жизнь мечтал, чтоб его картины покупали.
Мне нравится название одного кинофильма - "Все остается людям". Захотят ли люди выслушать нас лет через десять? Хотя, если певец согрел чью-то душу в ледниковый период развития нашего государства - это тоже неплохо, даже если песня не будет нетленной. Мы часто говорим, что время проверяет художника. Я думаю, что не только время. Людям важны не только отдаленные блага, но и сиюминутные радости. Например, "Ласковый май", который часто ругают, дает тепло сегодня пятнадцатилетним девочкам и мальчикам. Наверное, это хорошо. Значит, никто, кроме них, не делает этого так, как нужно этим пятнадцатилетним. "Ласковый май" заполняет какой-то вакуум в культуре. Когда же они "накормят" рынок, с ними будет как со старыми джинсами.
- А ты сам полностью реализовался?
- Я здорово пою рок-н-ролл. А людям больше нравятся мои лирические песни, где я меньше выкладываюсь. Так что какая-то часть моего потенциала остается просто ненужной, невостребованной.
- Твоя лучшая песня для тебя сегодня?
- "Двести лет".
