Вячеслав Малежик. Без ретуши

Популярный певец и композитор Вячеслав Малежик побывал в нашем городе в качестве одного из членов жюри четвертого международного фестиваля эстрадной песни имени К. И. Шульженко. Песни этого артиста лиричны, глубоки и полны философии, и посему мне уже очень давно хотелось познакомиться с их автором лично, казалось, что общение с таким человеком должно быть безумно интересно. Однако артист на сцене и в жизни - это чаще всего два абсолютно разных человека...
Впрочем, по-своему это даже интересно, может, поэтому после общения с Вячеславом Малежиком захотелось дать его портрет
в стиле <абсолютного реализма>, а попросту говоря, без ретуши... 

В первый день пребывания певца в Харькове взять интервью у него не удалось: сначала был конкурс, потом закрытое заседание высокого жюри. Мешая обращения на <ты> и на <вы>, Вячеслав поинтересовался: <Вопросами долго мучить меня собираешься?> - <Да уж несколькими минутами не обойтись>. - <Тогда приходите завтра перед концертом для ветеранов. Буду ждать>. Разумеется, ждать на следующий день пришлось мне. Часа полтора. Как сообщили на служебном входе ХАТОБа, Малежик отправился гулять по парку Шевченко. Ну да ладно, звезды имеют свои причуды.
Паузу отчасти удалось заполнить, попав на концерт, посвященный 60-летию освобождения Харькова от фашистских захватчиков (в котором помимо Вячеслава Малежика принимали участие заслуженные и народные артисты вроде Валентины Толкуновой, Нины Шестаковой, Нани Брегвадзе, Людмилы Гурченко). На сцене Малежик был таким, каким его народ и привык видеть на экранах телевизоров: романтичный, интеллигентный, даже изысканный. Правда, на первом же его шлягере <Любовь-река> выяснилось, что у певца несколько сорван голос и он, как сам позже выразился, <пускает петухов>. Но разве важны народу какие-то <петухи>, когда такой знакомый и по-домашнему уютный голос с хрипотцой поет любимые <Как живешь, генацвале Дато?>, <Провинциалку>, <Отцвели хризантемы в саду>?
После выступления звезды я опрометью кинулась на поиски его гримерки, пока его вновь не посетила идея прогуляться. С этой темы и началось интервью.
- Вячеслав, и что же вы видели, гуляя по харьковскому парку? Что вам понравилось?
- В основном я показывал себя, - самодовольно отвечает артист и начинает манипуляции, не поддающиеся никакой логике: берет со стола пластиковый стаканчик, ставит на пол, наливает в него минералку, поднимает с пола и пьет, забрасывая тем временем ноги на стол. На протяжении всего разговора Малежик старательно покачивает кончиками носков своих туфель на столе в опасной близости от меня и внимательно наблюдает за моей реакцией. На провокации не поддаюсь. В конце концов, его единственного из всех артистов, объявляя в концерте, назвали звездой российской эстрады. Очевидно, в представлении Вячеслава Малежика именно так себя и должна вести настоящая звезда.
- Сегодня на концерте вы заявили, что будете петь без фонограммы, так как без нее пели накануне все участники конкурса...
- Конечно, не хотелось приложиться мордой об асфальт. Тогда была бы грош цена нашему вчерашнему конкурсу.
- А вообще, выходит, с <фанерой> вы дружите?
- Ну что значит дружу? Само выражение <петь под фонограмму> по-моему какое-то неправильное. Все равно как масло масляное. Ведь под <фанеру> только рот открывают. Мне же, честно признаюсь, это делать очень сложно, потому как обычно я плохо помню, как именно записывал песню, и на концертах пою достаточно свободно.
- Ваше первое выступление было...
-... В деревне Занино Тульской области, когда мне было 4 года. И я гостил у бабушки. Очумевшие родители поставили меня на стул перед гостями и заставили петь. Тогда же на одном из праздников я исполнил <Одинокую гармонь>. Прошли годы. Родители видели меня скрипачом, но я в музыкальной школе выбрал баян. Возможно, потому, что мне всегда было жаль ту самую одинокую гармонь из детства.
- Тем не менее музыкантом всерьез становиться вы не собирались?
- Нет. После окончания школы поступил в МИИТ на факультет автоматики и вычислительной техники. Но музыку не бросал. Днем у меня были лекции, а вечерами - репетиции в студенческом ВИА <Ребята>, потом в <Мозаике>. В своей дипломной работе <Кибернетический синтез музыки> я сделал попытку сконструировать в чертежах машину, способную сочинять музыку. Скорее всего это-то и повлияло на мой окончательный выбор профессии. С 1973 года я был сначала просто музыкантом, а потом и солистом в <Веселых ребятах>, <Голубых гитарах>, <Пламени>, <Саквояже>.
- В Харьков вы приехали без <Саквояжа>.
- Финансово очень сложно привезти с собой такое количество людей. Да и вообще мы вместе выступаем уже редко...
- Вас в последнее время нечасто можно увидеть по телевизору или услышать по радио. С чем это связано? Куда пропал Малежик? Ведь ваши песни намного духовнее и интеллектуальнее большинства тех, которые можно услышать на разных волнах в течение одного часа десятки раз.
- Все то же отсутствие финансов. За эфир-то надо платить.
- А гастролируете часто?
- Не бедствую, - отвечает Малежик и тут же с волнением в голосе спрашивает: - А сильно я сегодня <петухов> пускал?
- Было дело. Но меня больше удивили не ваши <петухи>, а реакция публики, которая, к чему лукавить, собралась не на выступление Малежика, а на концерт <вообще>, да еще по пригласительным. И если бы вместо вас выступал другой артист, все равно был бы точно такой аншлаг. Однако, несмотря на то, что публика была случайной, ваши песни знали практически все и с удовольствием подпевали вам. Это удивительно и, наверное, приятно?
- Самое интересное, что песни, которые имеют такое мощное воздействие на публику, как правило, писались мной очень легко. Собственно, я даже не замечал этого процесса. Например, сегодня многие в зале просили исполнить меня <Мозаику>. А между тем сочинил я этот шлягер, сидя в туалете. Кстати, именно тогда у меня впервые возникло ощущение человека, написавшего нужную, востребованную песню. А все началось с того, что надо было написать песню к 15-летию группы, в которой я когда-то играл. Время поджимало, и я высасывал ее буквально из пальца: сложно было представить, из чего же можно сложить мозаику. Это потом уже придумал <из простых и грустных песен>. Зрители и критики тут же начали подводить под это дело какую-то философскую базу, хотя на самом деле ничего особенного я не имел в виду. Никогда не забуду, как я в первый раз исполнил <Мозаику>: полный зал вдруг встал, люди зажгли зажигалки и - с первого раза! - запели эту песню вместе со мной. Кто бы мог ожидать! Конечно, слова там были несложные, но все же...
- После группы <Мозаика> вы работали в <Веселых ребятах>. В жизни они были тоже веселыми?
- У-у! Конечно! Девчонкам хвосты драли. (В этот момент в глазах артиста запылал огонь). А однажды был такой случай: гульбище в одной из гостиниц юга, причем аморалка по полной программе. Девчонки совсем юные, еще не достигшие совершеннолетия, мы далеко не старые. И вот один из наших музыкантов, стоя на балконе, курил сигарету, а в другой руке у него была недопитая бутылка вина. Выпил он уже скорее всего много, потому как бросил эту самую бутылку прямо на улицу. Она, как снаряд, полетела и разбилась об асфальт. В это время из-за угла, как это всегда в таких случаях бывает, появился наряд милиции. Окно было вычислено моментально, и милиционеры рванули ко входу. В это время мы отправили одного из наших музыкантов, который к тому моменту был одет поприличнее и меньше выпивши, спасать ситуацию. Он побежал к швейцару: <Дед, сейчас менты придут, так ты что-нибудь сообрази быстренько, чтобы их не пустить>. <Нет проблем!> - отвечает аксакал, берет швабру и закрывает на нее дверь. Менты не заставили себя долго ждать и начали ломиться в гостиницу. На стук подошел швейцар и, глядя на них совершенно стеклянными глазами, говорит: <Ваши визитки!>
Чувствуя, что попала <в тему>, продолжаю в том же духе.
- Вы влюбчивы?
- Да страшное дело! Просто не знаю, че с этим делать!
- Но иначе, наверное, и песни не получались бы?
- Только этим себя и успокаиваю.
- А в вас часто влюблялись?
- С этим, честно говоря, у меня никогда особых проблем не было. Все мои девушки были как на подбор: студентки и выпускницы МГУ, МГИМО и прочих стоматологических вузов. В пору моей молодости я с 50 копейками был богат, как Крез. На эти деньги совершенно спокойно мог пригласить девушку в кино, купить ей мороженое, а после еще на последнем трамвае доехать до дома. А взяв в руки гитару, я всегда чувствовал себя браконьером, приглашенным по меньшей мере куда-нибудь на правительственную дачу, где уже заранее были привязаны к дереву лоси и кабаны.
- И что же вы пели, играя на гитаре, девушкам?
- Ха! А это на самом деле абсолютно не имело никакого значения. Главное, что это пел я. И поверьте, это не похвальба, честное слово. А пел чаще всякую битлятину.
- Хорошо, а ваши авторские песни автобиографичны?
- Да.
- А в случае, если вы композитор и исполнитель, а автор текста кто-то другой?
- Тогда мы с ним садимся и обсуждаем будущую песню, то есть он копается в моей жизни.
- А мне <покопаться> можно? Расскажите о вашей семье.
- Так все же в Интернете написано!
- И вы полностью доверяете всему, что там написано?
- Если б не доверял, то давно уже возмутился бы.
- И все же там порой такое можно прочитать, что даже видавшему виду журналисту в горячем бреду не приснится! Вы спокойно относитесь к нелепым слухам о себе?
- Ну, если обо мне сплетничают, значит, я чего-то стою. А самый нелепый слух о себе я придумал сам. В газете <Спид-инфо> открывали новую рубрику слухов, и вот для этой рубрики я придумал, что Катя Семенова от меня беременна (мы с ней вместе вели тогда программу <Шире круг>). Меня потом целый год о Катиной беременности расспрашивали.
- Кстати, о программе <Шире круг>. Почему она закрылась?
- Она не закрылась, продолжает существовать, но уже на канале ТВЦ. Ведущие там сейчас бывают разные, в том числе и мы с Катей.
- А за сборную артистов по футболу <Фортуна> вы продолжаете играть?
- Нет, сама идея уже умерла. Да и раньше я играл, когда у меня появлялось свободное время, но ни в коем случае не в ущерб концертам.
- Вы и певец, и композитор, и поэт-песенник, и телеведущий, и футболист. Вы настолько разноплановый, опишите свой характер.
- Спокойный дядька, который может дать по заднице, если ему что-то очень сильно не понравится.
- Кошмар! А правда, что кому-то в свое время очень не понравилась ваша песня <На Одере, на Одере>, которую вы сегодня исполнили?
- Да, действительно, эту песню я практически никогда не пою ни на телевидении, ни на радио в силу того, что когда я написал ее, к 40-летию со дня Победы нашей страны над Германией, ее не пропустили. Сказали, что молодой человек, который родился после войны, не имеет морального права писать о войне. И тем не менее я считаю, что песня мне удалась:
На Одере, на Одере промокли
мы до одури,
На Одере, на Одере встречали
мы весну,
На Одере, на Одере
промокли мы до одури,
И все-таки на Одере кончали мы
войну!
- А любимая песня в вашем репертуаре у вас есть?
- Я их все люблю. Например, как я могу не любить песню, которая стала лейтмотивом моего 50-летия?! Я только начинаю переборы играть, а меня уже самого захватывает:
Мой возраст - окраина лета,
Ущербные луны в окне.
Все чаще, все чаще
Встаю до рассвета,
Все реже летаю во сне...
Песня, как и молитва, обладает эмоциональным воздействием на человека, снимает у него тяжесть, горесть, боль. Она может нести в себе и положительный заряд, после которого становится светло и радостно на душе, а может источать и мощный негатив...
Честно говоря, покидая гримерку артиста, я была не то чтобы разочарованна, но удивлена и растерянна. Обаятельный, интеллигентный и несущий, бесспорно, положительный заряд публике со сцены, за кулисами оказался слишком уж неожиданным...
Р.S. На следующий день мы с Малежиком случайно встретились на Южном вокзале: он уезжал домой в Москву, а я провожала на этот же поезд свою родственницу. То ли потому, что встреча на вокзале застала его врасплох, то ли по иной какой-то причине певец казался совершенно иным, нежели накануне - на лице его сияла улыбка во всю ширину плеч, он был просто воплощением любезности, деликатности и предупредительности...