Стенограмма программы "Какого черта" на Радио "Эхо Москвы" 21.06.2008

ЭЛИНА НИКОЛАЕВА: Историю можно воспринимать по-разному. Например, главный редактор газеты ?Аргументы недели? Андрей Угланов, и ведущий рубрики ?Роковые годы? в этой газете Вячеслав Малежик, предлагают вспомнить Советский Союз с точки зрения культуры, а точнее, популярной музыки. Здравствуйте, Вячеслав. Здравствуйте, Андрей.

АНДРЕЙ УГЛАНОВ: Здравствуйте.

ВЯЧЕСЛАВ МАЛЕЖИК: Здравствуйте, Элина.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну Вячеслав нам уже устроил, до начала нашей программы, этакий мини-концерт, мы уже поностальгировали немного, даже всплакнули, даже Вячеслав предложил сотрудникам радиостанции?

В. МАЛЕЖИК: Свой платок.

Э. НИКОЛАЕВА: Да. Пригласить на этот маленький концерт. Ну что же, а имеет ли право на жизнь такая тема? Не боитесь стать еще одними этакими ностальгирующими ?обелителями? Советского Союза?

А. УГЛАНОВ: Да при чем здесь Советский Союз. Мы со Славой на лыжах иногда катаемся вместе, и как-то раз, он вечером под гитару пел старые песни, и я ему начал подпевать. Мы начали разговаривать, и я вспомнил свое детство: это был какой-то семидесятый год и приехал ансамбль ?Веселые ребята? к нам в маленький городок в Кировской области, где я в то время жил и где я родился. И вот я смотрел завороженными глазами на этих ребят, которые пели ?Алешкина любовь?, ?Говорят, что некрасива?.

Э. НИКОЛАЕВА: ?Веселые ребята? приехали?

А. УГЛАНОВ: Да, ?Веселые ребята?.

Э. НИКОЛАЕВА: Они живы еще? Есть еще эта группа?

В. МАЛЕЖИК: Это отдельный разговор. Надо пригласить Павла Слободкина, поскольку они все борются за название, за торговый знак ?Веселые ребята?. И непонятно, кому же, в конце концов, он будет принадлежать. Но вот эта фраза, которую наша ведущая сказала, насчет того, что ?очередная группа людей, которая будет ?обеливать? Советский Союз?, она мне показалась не очень корректной. Поскольку на ?Эхо Москвы? и вообще во всякой демократической прессе все время говорится о том, что до тех пор, пока мы не будем помнить историю и не будем делать каких-то правильных выводов, мы не сможем шагать смело с открытыми глазами в завтра.

Э. НИКОЛАЕВА: В светлое завтра.

В. МАЛЕЖИК: В светлое завтра. А поскольку это кусок нашей истории, то даже если она во многом была не права, вот эта вот самая история, которая поступила, в частности, со мной, и с тобой, Андрей, и в какой-то степени и с нашей очаровательной ведущей, то, наверное, либо надо сделать выводы, либо ?не выплескивать ребенка вместе с водой?.

Э. НИКОЛАЕВА: А каким образом?

В. МАЛЕЖИК: Знаете, если говорить про вот эту рубрику, которую мы ведем с Юрием Валовым в газете ?Аргументы недели?, то мы решили разобраться, как так получилось, что на сегодняшний день практически все песни, которые составляют программу ?Старые песни о главном?, были созданы в то самое время.

Э. НИКОЛАЕВА: Которое, как теперь все говорят, не очень хорошее.

В. МАЛЕЖИК: Ну я не думаю, что так все говорят.

А. УГЛАНОВ: Это же, в исполнении современных исполнителей, просто хиты.

В. МАЛЕЖИК: И нам захотелось разобраться во всем этом. И почему мы, в частности Валов и я, которые были страшными пропагандистами англо-американской музыки: ?The Beatles?, ?The Rolling Stones? и всяких примкнувших ?The Bee Gees? к ним, тем не менее песни запелись другие. И как бы без желтизны, без вникания каких-то подводных течений, а может даже и с подводными течениями выяснить, почему эти песни остались в памяти народа, насколько они были талантливы, насколько они имели под собой такую основу, как национальная основа, для того, чтобы был национальный поп-рок.

Э. НИКОЛАЕВА: Итак, Вячеслав закончил, и главный редактор газеты ?Аргументы недели? тянет руку. Пожалуйста, Андрей, вам слово.

А. УГЛАНОВ: У меня хоть и есть музыкальное образование, и все эти песни я сам с удовольствием пою и под гитару и, находясь за пианино, но меня больше интересовало другое. Вот сегодняшний мир шоу-бизнеса вполне определенный: какое платье надела, кто, чего. Мир шоу-бизнеса того времени (шестидесятые-семидесятые годы) ? это совершенно другой мир. Это мир, который был насквозь пронизан политикой, идеологией, взаимоотношениями каких-то кланов, которые существовали тогда, в том числе и музыкальные кланы, как сейчас. Причем, это были огромные кланы, которые олицетворяли собой, например, Союз композиторов. Сейчас я не знаю, если есть такой Союз, то никому он не нужен. А те страсти, которые кипели тогда: молодой Кобзон, молодой Игорь Гранов, вот эти организаторы, которые сегодня ?акулы? шоу-бизнеса, а тогда молодые: Эдита Пьеха, Майя Кристалинская, за всеми этими людьми стояли страсти, причем такие страсти, что они выплескивались в какие-то запреты, как сейчас говорят. На самом деле, никаких запретов, как я понимаю из наших публикаций, не было, а были обычные интриги, какие происходят и сейчас.

Э. НИКОЛАЕВА: Между кланами.

А. УГЛАНОВ: Да.

Э. НИКОЛАЕВА: За те же деньги.

А. УГЛАНОВ: Деньги были разные. Раньше были намного больше, намного сильнее. Вот нынешние миллионы, и те концертные деньги, которые ребята заколачивали, например, там 1000-2000 рублей в месяц, это совершенно несоизмеримые вещи. Раньше 2000 рублей, в шестидесятые годы, ты уже был не миллионер, а ты был просто звезда.

В. МАЛЕЖИК: Другое дело, что купить на это было невозможно ничего, и поехать куда-то за границу. Я просто хотел сказать, что, как в детективных романах, когда какой-нибудь контрразведчик или ?мент? замечательный, занимающийся дешифровкой каких-то документов, находит ключик для того, чтобы понять, какое зашифровано послание. Если понять, что, в принципе, наверно, деньги, помимо идеологии, имели тоже одну из главенствующих ролей, тогда можно понять, что двигало теми или иными людьми, когда запрещались молодые композиторы. Ведь на Западе то же самое творилось. И, например, если Андрей читает внимательно свою газету, то там было такое упоминание, что группа ?Kings? была представлена на Западе как один из засланных казачков коммунистами, для того, чтобы развалить рок-н-роллом благообразную Англию, в том числе и Западную Европу, и плюс Америку. И Элвис Пресли интриговал, и ходил в ФБР для того, чтобы ?Битлов? не пустили в Америку. Причем отнюдь не из идеологических соображений, а из-за того, что, наверное, какие-то просто человеческие чувства: зависть или ревность к успеху юных битлов, которых он наверняка считал, что лучше поет. А он, действительно, как вокалист, покруче был.

Э. НИКОЛАЕВА: У Славы Малежика не было такой ситуации в Советском Союзе?

В. МАЛЕЖИК: У меня была ситуация, я могу сказать. К 60-летию со дня нашей Победы в 1985 году вместе с известным поэтом Михаилом Таничем, который прошел войну, мы написали песню, посвященную этой победе. Я написал ее не монументально, а от лица Василия Теркина, такого веселого парня, который счастлив тем, что он возвращается домой. Мне запретили эту песню, хотя я считаю, что она одна из тех песен, которая могла бы иметь успех. Единственное, что я тяну одеяло на себя, но я ее покажу, тем более, что недавно мы простились с Михаилом Таничем.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА "На Одере".

В. МАЛЕЖИК: Вот такая песня была, которую не пропустили.

Э. НИКОЛАЕВА: Очень красиво.

В. МАЛЕЖИК: Сказали, что автор, который родился после окончания войны, не имеет морального права. Причем я там говорил, что Лев Николаевич Толстой родился через 16 лет после похода Наполеона и написал ?Войну и мир?, и было совершенно замечательное толкование этого самого первого похода на Россию.

А. УГЛАНОВ: Сейчас мы недалеко находимся от даты военной: 22 июня, и я думаю, что если это прозвучит в эфире, то это будет такая памятная вещь.

В. МАЛЕЖИК: Один редактор, я уже сейчас не помню кто, мне однажды сказал, когда я говорил: ?Ну что, я плохие песни пишу?? Он говорит: ?Именно потому, что ты пишешь хорошие песни, тебя и не пропускают. Ты, в принципе, сейчас напоминаешь такую муху, которая ходит по телевизионным редакциям, и рассказывает, что у нее хорошие песни. И от тебя хочется отмахнуться. И самый удобный вариант: если б у тебя была плохая песня, то сказали б, что тебе дали шанс, а ты его не использовал. А поскольку ты свои песни можешь оттянуть и оттеснить от этого корыта, у которого питается, скажем, куча достаточно авторитетных товарищей, и поэтому тебя туда не пропускают?.

Э. НИКОЛАЕВА: Вы говорите про телевидение, да?

В. МАЛЕЖИК: Я и про телевидение, и про радио, и вообще про все на свете.

А. УГЛАНОВ: Радио ?Эхо Москвы? - это ?неформат?, здесь музыки нет, здесь нет музыкальных линеек.

Э. НИКОЛАЕВА: Здесь нет музыкальных линеек, зато здесь есть Вячеслав Малежик, который поет в прямом эфире эти песни.

В. МАЛЕЖИК: У них есть лекала, если нет линеек.

Э. НИКОЛАЕВА: Кстати, вы заметили, что музыка тогда и сейчас играет совершенно разную роль. В СССР это были песни, которые слушали и пели. Все было очень серьезно, там был мотив, а сейчас все больше для танцев, для развлечения. В СССР даже в школе были уроки пения, и я помню, что я пела в хоре. Сейчас, по-моему, этого нет.

А. УГЛАНОВ: Где родители платят за уроки, там есть.

В. МАЛЕЖИК: Во-первых, тогда было меньше радостей у людей, помимо кино. Вы вспомните, если хороший фильм: какая-нибудь ?Лихорадка на белой полосе?, то сеанс начинался первый в восемь утра, и уже невозможно было попасть. А песни? Ведь практически все вокально-инструментальные ансамбли, про которые мы сегодня рассказываем, нам не нужно было особой рекламы, достаточно было написать слово ?вокально-инструментальный ансамбль? и сфотографировать каких-то парней с длинным хайером и с усами, и с гитарами наперевес, чтобы был аншлаг. Сейчас просто так не заманишь на этот концерт. И если раньше у слова ?музыкант? был синоним ?успех? и практически мне нужно было, например, чтобы себе выбрать спутницу жизни на сегодняшний вечер, разгрести кучу претенденток, то сейчас, наверное, какие-нибудь Бекхэмы и Шумахеры значительно большее значение имеют, нежели Боно. Так мне кажется, - нахально заявил он.

А. УГЛАНОВ: Что такое хайер?

Э. НИКОЛАЕВА: Хайер ? это длинные волосы, как у Славы сейчас: длинный красивый хайер. И вообще Вячеслав пришел в студию с гитарой, и я подумала: ?Не Пол ли Маккартни это?? Только молодой.

В. МАЛЕЖИК: Четверть Маккартни.

Э. НИКОЛАЕВА: Мне никогда особо не нравилась музыка ?The Beatles?. Этот слащавый Маккартни! Но почему именно этой группе удалось взять такую власть над умами?

В. МАЛЕЖИК: Чего это она слащавая? ?Helter Skelter? ? это слащавая песня? Ну начнем с того, что если говорить о ?Битлах?, то они первыми сумели приблизить музыку к разговорному языку. Представляете: Англия, страна Шекспира и Пастернака, который перевел его на другую сторону ? в Россию, и Диккенса, и вдруг появляются ?Битлы?, которые поют простым, практически простым дворовым языком. Это, наверно, было что-то типа шансона, который у нас присутствует, поэтому такой бешеный успех.

Э. НИКОЛАЕВА: Что-то любименькое есть из ?Битлов??

В. МАЛЕЖИК: Что, мы ?Битлов? что ли будем петь?

Э. НИКОЛАЕВА: В исполнении Малежика.

В. МАЛЕЖИК: Вы знаете, я тут недавно был на программе у Диброва и спел у него на русском языке песню ?And I Love Her?.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА "And I Love Her" на русском языке

Э. НИКОЛАЕВА: Браво. Итак, главный редактор газеты ?Аргументы недели? Андрей Угланов и известный музыкант, певец и просто красивый мужчина Вячеслав Малежик. Накануне вашего прихода ко мне в студию мне звонит подруга и говорит: ?Элина, мне 50 лет. Ты у нас единственная вращаешься в кругах шоу-бизнеса: есть какая-то музыкальная группа, которая может придти и спеть мне песню на мой юбилей ?Колеса диктуют вагонные? или ?Алешкина любовь???

В. МАЛЕЖИК: Давайте, я ее спою.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ ?АЛЕШКИНА ЛЮБОВЬ? В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА.

Э. НИКОЛАЕВА: Красотища. Браво, Слава, браво.

А. УГЛАНОВ: Услышав вот это исполнение в горах, как раз и возникла идея вообще о тех временах завести рубрику.

В. МАЛЕЖИК: Нашли обводной ключ и начали заводить рубрику.

А. УГЛАНОВ: Да. Уже у нас Андрей Макаревич вспоминал о тех годах.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрюш, мы ждем тебя в нашей студии вместе с Андреем Макаревичем с гитарой.

А. УГЛАНОВ: Нет, боже упаси.

Э. НИКОЛАЕВА: Андрей Макаревич приходит один и без гитары. Итак, главный редактор газеты ?Аргументы недели? Андрей Угланов и известный музыкант Вячеслав Малежик. В нашей музыкальной передаче припевом будет реклама. Слушайте рекламу на ?Эхо Москвы?, а мы продолжим сразу после.

РЕКЛАМА

Э. НИКОЛАЕВА: Итак, в студии нашей программы главный редактор газеты ?Аргументы недели? Андрей Угланов и известный, и уже практически любимый мною музыкант Вячеслав Малежик.

В. МАЛЕЖИК: Долго вы чего-то в меня влюблялись: столько мы лет знакомы уже. Одна известная актриса, когда ее спросили, ей было порядка сорока лет, готова ли она сняться обнаженной в фильме режиссера, который задавал этот вопрос (я не буду называть имя режиссера и актрисы), сказала: ?Да, но уходящую натуру нужно снимать быстрее?. Поэтому помните о том, что мне уже 60 лет, и поэтому слишком долго вы в меня влюбляетесь.

Э. НИКОЛАЕВА: Я не верю своим ушам! Правда, что ли, вам 60 лет?

В. МАЛЕЖИК: Уже больше.

Э. НИКОЛАЕВА: Боже мой, как вы хорошо выглядите!

В. МАЛЕЖИК: На 20, да?

А. УГЛАНОВ: Вот что значит писать песни всю жизнь хорошие.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, вот что значит: душа поет.

В. МАЛЕЖИК: Одному мужчине сказали, когда ему было 50 лет: ?Вы знаете, вы выглядите на 20 лет?. Он говорит: ?Какой ужас! В 20 лет я выглядел на 50?.

Э. НИКОЛАЕВА: Слава, а если вы еще споете песню ?Там, где клен шумит?, то я за это отдам все.

В. МАЛЕЖИК: Знаете, Дроздова лучше вы пригласите, а я эту песню не знаю. Давайте я что-нибудь спою из ?Веселых ребят?, может быть из ?Пламени?. Вот Антон, он боевой, а то я все ною тут: ?Алешкина любовь?, ?And I Love Her?. Это песня Юрия Антонова на стихи Леонида Дербенева.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА.

В. МАЛЕЖИК: Я вспомнил песню, которая значительно реже звучит по радио и по телевидению. Песня Игоря Гранова.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА.

Э. НИКОЛАЕВА: Очень красиво, очень.

В. МАЛЕЖИК: Замечательно.

Э. НИКОЛАЕВА: Красота!

А. УГЛАНОВ: У Гранова, кстати, я часто бываю дома. Знаете, это кумир тех лет, и у него очень много есть современных песен новых. И вот когда слушаешь записи тех лет, которые студийные делались, в том числе, где вот Вячеслав поет, то это потрясающее впечатление, рядом с которым нынешняя музыка, ну не вся, конечно, но многая, кажется примитивной.

В. МАЛЕЖИК: На сегодняшний день можно говорить о круговороте фонограммы в природе.

А. УГЛАНОВ: Да, это точно.

В. МАЛЕЖИК: И, к великому сожалению, музыка фонограммная стала, ?жрачку? мы едим модифицированную, договорные игры в футболе.

А. УГЛАНОВ: Чай из пакетов.

В. МАЛЕЖИК: Да, когда заваривают не чай, а бумагу, которой все это дело обернуто, с запахом чая. Непонятно, ради чего мы прогрессируем, и про какое светлое будущее говорят нам упрямо демократы.

Э. НИКОЛАЕВА: Демократы говорят?

В. МАЛЕЖИК: Да.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА.

А. УГЛАНОВ: Мы сейчас можем скатиться как старички, которые пришли из шестидесятых годов, а сегодня все плохое. Давайте поговорим о том, что было хорошо.

В. МАЛЕЖИК: Я такого не говорил, но меня просто иногда ?вздрючивают? фразы, когда начинают огульно ?хаять?. Я понимаю, когда на равных разговаривают люди, скажем, наши сверстники, о том, что что-то было плохо. Но когда начинают рассказывать об этом пацаны, которых охмурила?

Э. НИКОЛАЕВА: Фонограммная пропаганда.

В. МАЛЕЖИК: ?фонограммная пропаганда.

Э. НИКОЛАЕВА: Слав, но скажите, вот с одной стороны, тема: ?Популярная музыка в СССР?, за которую вы взялись, достаточно неисчерпаема. С другой, ведь все эти песни, вроде ?Мой адрес не дом и не улица, мой адрес ? Советский Союз?, с точки зрения продвинутых слушателей, были, как сейчас говорят, ?отстоем? на фоне западных музыкальных экспериментов.

В. МАЛЕЖИК: И чего дальше? Но они были на русском языке, и там поднималась проблема, которая волновала людей. Знаете, есть такое понятие: ?спрос определяет предложение?. Значит был социальный заказ на такую песню!

А. УГЛАНОВ: Я могу добавить. Я был участником строительных отрядов и ?Мой адрес не дом и не улица? - это была песня близкая. ?На дальней станции сойду? - и ехали мы, и сходили на дальних станциях, и школы строили, в Смоленской области строили школу, еще где-то. Все это было.

В. МАЛЕЖИК: Когда, например, работая в ?Веселых ребятах? у нас по каким-то служебным делам Слободкин оставался в Москве, резко программа перестраивалась. И в какой-нибудь Йошкар-Оле, вместо песен, которые были заготовлены Москонцертом или Худсоветом соответствующим, мы начинали петь ?Битлов?, то они проходили на два хлопка. Мы думали, что мы, наконец-то, откроем людям глаза и пресловутые аборигены удивятся консервным банкам пустым и тряпочкам, которыми мы их осчастливим, а они почему-то не осчастливливались. И через некоторое время - мы, ребята, которые любили эту музыку... Тем не менее, для нас было важнее, все-таки, получить то удовольствие, которое получаешь, когда возникает взаимосвязь между сценой и зрительным залом.

Э. НИКОЛАЕВА: ?Битлы? тут же сворачивались и начинались песни.

А. УГЛАНОВ: Мне говорил Игорь Гранов, что его ансамбль, где вы тоже были его участником, было несколько программ.

Э. НИКОЛАЕВА: И было даже на разные территории.

А. УГЛАНОВ: Кажется, что было все запрещено: петь на английском языке, так у вас же были программы. И я слышал эти записи ? это было лучшее, что исполняли, потому что музыканты-то профессиональные, не из подворотни, как те же англичане какие-то. Это профессиональные музыканты исполняли эту музыку, и она звучала намного лучше, профессиональнее и ?мясистее?, чем это было. Ну вы на концертах же не были. Это пластинки были.

В. МАЛЕЖИК: Все равно неправильно слово ?мясистее? и лучше. Во-первых, при таком количестве концертов, которое мы работали, ?мясисто? каждый концерт играть ? это достаточно?

Э. НИКОЛАЕВА: Как вы голос свой сохранили? Постоянно же, всю жизнь орать так?

В. МАЛЕЖИК: Ну так поэтому он и сохранился, потому что он находится в тренировке. Мне стоит не поорать две недели, и он у меня становится чистым, появляется там фальцет, торговый знак мой к чертовой матери исчезает.

Э. НИКОЛАЕВА: Голосок с хрипотцой.

В. МАЛЕЖИК: И кому я нужен со своим чистым голосом? Никому.

Э. НИКОЛАЕВА: Какая хитрость-то.

А. УГЛАНОВ: Кстати, Слав, я видел фотографии тех лет, и вот я тебя не мог узнать. Это же сейчас у тебя такие волосы светлые, с сединой, у тебя были черные такие, как смоляные волосы, усы черные.

В. МАЛЕЖИК: У меня половина седых волос, ну и чего?

А. УГЛАНОВ: Просто тебя же сейчас не узнать.

В. МАЛЕЖИК: И морщин у меня сейчас значительно больше.

Э. НИКОЛАЕВА: Но при этом прелесть не прошла от образа. Итак, вся наша поп-музыка ? это сплошное копирование, или мы что-то привнесли в копилку мировой культуры в этой области?

В. МАЛЕЖИК: Наверное, те песни, которые стали популярными, тот же ?Клён?, который требовала из-под меня получить, он все-таки имеет русскую основу. Наверное, на каком-то этапе ? Сейчас от космополитизма никуда не денешься, все равно нас окружает радио, телевидение и волей-неволей является той мозаикой, которая составляет художественный образ любого артиста. Я впитал, условно говоря, помимо тех же ?Битлов? и русскую народную песню, и симфоническую музыку, которой меня обучали, и народную песню, когда ездил в деревню, понимаешь. Где-то на рубеже шестидесятых-семидесятых годов наступил такой период, когда мы начали пытаться в этом жанре сочинять песни. Поскольку наши композиторы ?ни ухом, ни рылом?, тот же Игорь Гранов, и Слободкин, они не любили этот жанр, они все были воспитанниками джаза и совершенно к року или к поп-року они отношение имели, поскольку понимали, что на этом можно заработать. И, как я понимаю, что было дано указание возглавить это течение ?сверху?, раз обуздать этого ?волосатого монстра? невозможно.

Э. НИКОЛАЕВА: Волосатое чудовище.

В. МАЛЕЖИК: Да. На мой взгляд, вот эти вот попытки у кого-то получались с большим успехом, у кого-то с меньшим. Например, тот же Градский, который начал использовать в сочинительстве своем русскую частушку. Впоследствии, чуть позже (это может быть и раньше, я не знаю, потому что они жили в Челябинске), ?Ариэль? этим начали заниматься. Саша Лерман, на мой взгляд, наиболее успешный, который смог трансформировать в себе вот эту вот музыкальную сторону, которую привнесли и ?Битлы? и вот эта вся волна биг-бита и русское слово. Потому что у нас есть определенная традиция русского песнопения: вот вспомните, сколько там, условно говоря, ?По Дону гуляет казак молодой?, сколько там куплетов? У нас слово было доминирующим, а песню ?Love Me Do?, в которой на протяжении четырех куплетов поется четыре строчки. Хотя я знаю одну песню, которую мы успешно пели. Сейчас, если вспомню.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА.

В. МАЛЕЖИК: И так вот куплетов двадцать. Радость доставляла бешеную совершенно в компании вот эта песня.

Э. НИКОЛАЕВА: Еще.

В. МАЛЕЖИК: Одну из этой серии песню спою, которая к биг-биту и к нашей передаче не имеет отношения, но фантастическая совершенно рифма.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА.

В. МАЛЕЖИК: Вот это совершенно фантастическая рифма: ?допрос-матрос?.

Э. НИКОЛАЕВА: Про КГБ мы ничего не говорим в связи с Советским Союзом. Так ли уж силен был пресс на поп-музыку со стороны КГБ? Почему так все его боялись?

В. МАЛЕЖИК: Я его не испытывал абсолютно.

Э. НИКОЛАЕВА: Ведь за это же в Сибирь не ссылали, даже подпольные концерты были. Так романтично, спасибо КГБ.

В. МАЛЕЖИК: Начнем с того, что когда диссидентом называют Михаила Звездинского, меня от этого раздирает смех. Тоже мне, твою мать, борец против социальной несправедливости Михаил Звездинский. Ведь опять же, эта легенда создавалась в перестроечные времена, и многим хотелось рассказать о том, как они свернули вот этого монстра. Я думаю, что он просто сам подгнил, поэтому его нужно было чуть-чуть толкнуть.

Э. НИКОЛАЕВА: Ты ходил на подпольные концерты, Андрюш?

А. УГЛАНОВ: Нет, конечно. Я же жил не в Москве. Я помню, концерты были только здесь.

Э. НИКОЛАЕВА: В Питере.

А. УГЛАНОВ: Но музыкантов, когда ездили за границу, сопровождали сотрудники КГБ.

В. МАЛЕЖИК: Наверное, да.

Э. НИКОЛАЕВА: Слав, за вами не следили?

В. МАЛЕЖИК: Возможно, я был тем самым неуловимым ковбоем Джо, который никому не нужен был, поэтому за мной никто не гонялся, и я не собираюсь рассказывать. Мой протест выражался в длинной прическе и в электрогитаре.

Э. НИКОЛАЕВА: То есть, если ты взял в руки электрогитару, то ты уже изгой?

В. МАЛЕЖИК: Здесь опять же, смотри, какая штука получалась: поскольку это было модно, вокруг этого ?тусовалась? куча модных людей, и спекулянтов, к примеру, которыми больше интересовались, нежели теми же самыми музыкантами. Понимаете, эта инфраструктура, которая сопутствовала рок-н-роллу, она иногда вступала. А вот насчет того, что музыкантов сопровождали за границу, так сопровождали тех же самых инженеров, поэтому мы ничем особо не отличались.

Э. НИКОЛАЕВА: Слав, спросить можно. У меня вопрос, волнующий меня, я бы даже сказала, болезненный. В рубрике ?Культура-мультура? меня интересует тема так называемого шансона. Вы коснулись Звездинского. Под этим термином у нас в стране скрываются, просто-напросто, блатные песни, как мне кажется. Откуда все это вылезло, и где это все было во времена Советского Союза? Есть ли еще где-нибудь в мире подобная ?хрень??

В. МАЛЕЖИК: Везде. А что такое ?Tutti Frutti?, которую сочинил Ричард Пенниман или Little Richard? Те же самые матерные частушки, которые пелись на другие три аккорда: если у вас минорные три аккорда, то у них три мажорных аккорда. И потом уже, когда он записывал это на радио, просто матерные слова оттуда вымарали по художественным соображением. Это дворовая песня, и она всегда имела спрос, и зачастую она была более правдивой. Ведь как ни крути, тюрьма и предтюремное состояние ? это одно из состояний жизни нашего общества. Когда-то я Михаила Танича спросил: ?А почему, собственно, песни о солдатах так пользуются успехом?? Он говорит: ?Понимаешь, в каждой семье кто-то уходит в армию, вот ждут его ухода, кто-то служит, а кто-то только что пришел. Поэтому всегда популярно?. То же самое с тюрьмой у нас происходит.

Э. НИКОЛАЕВА: Кто-то ушел.

А. УГЛАНОВ: Кто-то готовится.

В. МАЛЕЖИК: Кто-то готовится, а кто-то там сидит, и поэтому эта тема достаточно актуальна. И, наверное, песни, которые не под тюрьму сочинялись, а сочинялись в тюрьме, действительно отражали достаточно точно ту жизнь, которая там существует. Тем более, это я сужу по книжкам и по разговорам с людьми, которые там бывали, там момент искренности этой фонограммы он значительно меньше в тюрьме, нежели здесь. Однажды мы с моим соавтором Сашей Смогулом хотели написать цикл песен и три песни написали, посвященные Аркадию Северному. Но, когда я показал людям, авторитетным в этом деле, мне сказали: ?Слава, зачем ты лезешь туда, где ты ничего не знаешь? Ты будешь фальшив в этом. Пой свои песни про любовь, страдания. Тем более, глаза опущены, страдание на лице выражено, исходи из образа?.

А. УГЛАНОВ: Ярко выраженного.

В. МАЛЕЖИК: Я отложил это в сторону, хотя все равно мне кажется, что песни, если вот так вот их взять и внедрить в то же радио ?Шансон?, могли бы прозвучать и иметь даже успех.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну давайте уже вспомним рок-н-ролл-то, который вы так не любите.

В. МАЛЕЖИК: Я не люблю? С чего это вы взяли? Я не люблю термин ?рокенролл?, мне ?рок-н-ролл? нравится.

Э. НИКОЛАЕВА: Шевчуковские мотивы?

В. МАЛЕЖИК: Ну я не знаю, шевчуковские.

Э. НИКОЛАЕВА: А вам Шевчук не нравится?

В. МАЛЕЖИК: Нравится, но это отдельное. Если говорить про рок-музыку нашу, то это отдельная статья. К большому сожалению, составляющая ?музыка? в этом сочетании ?русская рок-музыка?, то слово ?музыка? малую процентную долю составляет. Хотя у нас говорят, что об ушедших либо хорошо, либо никак, но какая музыка? Тот же Цой ? две ноты там. Вы знаете, хороший индикатор для того, чтобы понять, хорошая музыка или не хорошая - это нужно послушать в музыкальном изложении. Ну вот того же ?Наутилус Помпилиус?: там есть слова, есть образ, но никак не музыка.

Э. НИКОЛАЕВА: В принципе, если вспомнить, то ведь у нас очень мало было групп.

В. МАЛЕЖИК: ?Бардо-рок?: от слова ?бард? там много текста, который на громких барабанах активных с бас-гитарой и с широко расставленными ногами и лет 10-15 назад еще в лосинах все это поется.

Э. НИКОЛАЕВА: Лосины я помню, жуткие такие.

А. УГЛАНОВ: Кстати, возвращается ?Парк Горького?.

Э. НИКОЛАЕВА: Почему у нас так мало было групп, Слав? Чем вы это объясните?

В. МАЛЕЖИК: ?Светлый металл!? Какой-то бред собачий.

А. УГЛАНОВ: Это ?Парк Горького??

В. МАЛЕЖИК: Нет, это не ?Парк Горького?, это какой-нибудь ?Черный кофе? или еще кто-нибудь. Какой ?светлый металл?, что вообще?

Э. НИКОЛАЕВА: Скажите, что будет дальше с поп-музыкой? Вячеслав, можете мне сказать, я у вас как у оракула спрашиваю.

В. МАЛЕЖИК: Что я, Глоба, что ли? Как сочинил один известный композитор конца двадцатого - начала двадцать первого века, Вячеслав Малежик, песня ?Деревня Занино? нашла широкий отклик у многочисленных его поклонников, а так же людей, которые до сих пор не были посажены на иглу ?малежикомании?. Как я дал?

А. УГЛАНОВ: Круто.

В. МАЛЕЖИК: Что ты хочешь? Чтобы я спел?

А. УГЛАНОВ: Да вот это самое.

В. МАЛЕЖИК: Ну, а какое это отношение к нашему разговору?

Э. НИКОЛАЕВА: Вы мне так и не ответили, господа. Я задала Вячеславу вопрос, он мне ответил, что он не Глоба. А тем не менее: принесет ли двадцать первый век революцию, наподобие ?The Beatles??

В. МАЛЕЖИК: Причем, ?неГлоба? в одно слово пишется. Я надеюсь, что все-таки будет возвращение к живым инструментам и к живым чувствам. Те пять чувств, которые у нас присутствуют, никуда не делись. Зачем кастрировать половину наших органов восприятия, мне совершенно непонятно, оставляя только ритмическую структуру и эрогенные зоны.

А. УГЛАНОВ: Вот я в этом смысле и хотел бы хоть один куплет из этой ?Деревни?. Это замечательная песня, она говорит о будущем: вот что должно быть.

В. МАЛЕЖИК: Не знаю. Это получится передача из серии ?Васисуалий Лоханкин и его значение для мировой революции?

Э. НИКОЛАЕВА: Ну не преуменьшайте свою значимость.

А. УГЛАНОВ: Его читали миллионы.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА.

В. МАЛЕЖИК: По поводу того, что же будет, я вспомнил один рассказ Владимира Солоухина, в котором он рассуждает о том, что, к великому сожалению, из всего наследия русской народной песни все знают порядка 12 шлягеров, типа ?Из-за острова на стрежень?, ?Коробейники?, ?Калинку?, ?Бродяга, судьбу проклиная?, а все остальное ушло. И, скажем, артисты, которые появляются на радио и телевидении, которые на сегодняшний день формируют мозги и мировоззрение людей, эти артисты особо себя не утруждают, они тупо вот эту эстафетную палочку перехватывают. И в конечном итоге вальс Мендельсона они не найдут, марш Мендельсона, который нашли где-то среди бумаг, которыми заворачивалась рыба и случайно его не проиграли. Вот я надеюсь, что, может быть, что-то из меня вдруг найдут, подкладывая под ножку стула кассету, потом думают: ?А что это я подложил?? А там чудесная музыка Вячеслава Малежика. И жизнь потечет по другому руслу.

Э. НИКОЛАЕВА: Хорошая песня та, которую можно напеть в жизни. Но давайте еще раз вспомним рок-н-ролл, ведь ?Deep Purple?, между прочим, любимая группа нашего президента. А какие группы слушали вы и вы?

А. УГЛАНОВ: Мы слушали ?The Beatles?, ?Веселые ребята?.

В. МАЛЕЖИК: Я, честно говоря, ?Веселые ребята? не слушал до тех пор, пока я туда не устроился работать. До тех пор, пока не убедился в том, что музыканты классные, до которых мне нужно расти и расти, я к этому относился весьма иронично и считал, как вот нынче говорят, что это ?отстой?

А. УГЛАНОВ: Мы слушали то, что продавалось на пластиночках маленьких. Это были ?Поющие гитары?, ?Голубые гитары?, ?Веселые ребята?, потом пошли другие ансамбли: ?Добры молодцы?, ?Лейся, песня? - это уже чуть позже было.

Э. НИКОЛАЕВА: Мне Мик Джаггер очень нравился. Я его слушала на виниловой тоненькой голубой пластиночке.

В. МАЛЕЖИК: The Rolling Stones. На самом деле, все-таки я вот вспоминаю, музыка, которую мы слушали,

Э. НИКОЛАЕВА: ?Рубиновая атака?, как сейчас помню.

А. УГЛАНОВ: Да.

В. МАЛЕЖИК: Это такой ?эрзац-рок-н-ролл? здесь.

Э. НИКОЛАЕВА: Слушайте, что сейчас? Кто, по-вашему, лидеры в Европе и у нас? ?Coldplay?, ?Мумий Тролль?: опять подражательство российское?

В. МАЛЕЖИК: Мне из наших нравится очень Чиж, но он как бы немолод, но с большим пиететом я к нему отношусь. ?Мумий Тролль? очень не нравится, я считаю, что это в значительной степени придуманная фигура. Нравится Земфира, очень нравится. Какую-то очень хорошую ноту нашли ?ЧайФ?. Шевчук, конечно, хорош безумно.

А. УГЛАНОВ: ?Машина времени? и Андрей Макаревич.

В. МАЛЕЖИК: Да, Андрей Макаревич. На самом деле это, наверное, вопрос в большей степени к Андрею, нежели ко мне. Вообще не очень этично было сейчас мне тут заниматься этими всеми перечислениями. Я, правда, ?размазал по стенке? только одно название.

Э. НИКОЛАЕВА: Когда российская поп-музыка, не при помощи, конечно, игрушечного Димы Билана, а по-настоящему будет диктовать мировую моду?

В. МАЛЕЖИК: Когда приедет Хиддинк и расскажет, что нужно отдаваться на сцене, что надо ?рвать глотки?, ?рвать душу?, а не заниматься съемкой порнофильма и говорить: ?Я фантастишь!? под записанную фонограмму. Либо второй вариант: когда перестанут изображать сказку Андерсена ?Новый наряд короля?, когда за пустотой все вдруг видят какие-то чудесные сияющие одежды.

Э. НИКОЛАЕВА: Сплошные аллегории. Вас так прям сразу и не поймешь. Ну что же, спасибо за беседу. Нашим слушателям я хочу пожелать хорошей музыки, и еще никогда не забывать песен, которые вы пели в прошлом.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ В ИСПОЛНЕНИИ ВЯЧЕСЛАВА МАЛЕЖИКА.

В. МАЛЕЖИК: Вот на этой жизнеутверждающей ноте мы прощаемся с вами.

Э. НИКОЛАЕВА: Всем пока. В эфире были: я, Элина Николаева.

В. МАЛЕЖИК: Андрей Угланов.

А. УГЛАНОВ: До скорой встречи, дружок.

В. МАЛЕЖИК: И Вячеслав Малежик.
Элина Николаева, Радио "Эхо Москвы" 21.06.2008