Жена часто меня ревнует, но без скандалов

Музыкант Вячеслав Малежик рассказал о своей новой книге, поведал о спорах с сыном и высказался о звездах шоу-бизнеса.

30 лет назад вышел первый сольный альбом этого исполнителя, с тех пор его хиты знают и стар и млад: «Провинциалка», «Наташка», «Недавно и давно». 68-летний певец рассказал Sobesednik.ru о книге, которая скоро выйдет в свет, о том, как его жена Татьяна реагирует на огромное количество поклонниц и как случилось, что младший сын Иван отказывается от помощи знаменитого отца, опасаясь «старческой энергии».

Музыкант познакомился с будущей женой, актрисой Татьяной, в Донецке во время гастролей, 38 лет назад.

– О чем ваша новая книга «Герой того еще времени»?

– В ней я рассказываю байки. Хотя есть там и философские мысли. Например, в рассказе «Сизифов труд» размышляю о себе, о своем предназначении и о том, что я качу свой камень – это моя музыка, творческие устремления. Это большая радость. Честно говоря, не хочется докатить его до вершины горы, потому что не очень понимаю, что делать дальше.

– В книге описаны реальные истории с настоящими героями?

– Один из рассказов называется «Дачное бокачо». Однажды во время сильного ливня мы с друзьями отдыхали на даче, из-за непогоды не было света и воды. Оказались словно в русской деревне, когда приходилось жечь свечи, разводить огонь, топить снег, чтобы согреться чаем. Сидя у печи, рассказывали какие-то анекдоты, играли на гитаре, было так душевно, что не грех и рюмочку пропустить. Этот случай я и взял за основу. В книге рассказываю байки, которые слышал от друзей, в том числе и артистов. Я вложил эти истории в уста моих героев, которые собрались на даче. Старался никого не обидеть, поэтому не давал конкретных фамилий персонажам. Это попытка сделать легкую прозу а-ля шампанское.

Никите Малежику 38 лет, он по образованию экономист-эколог. Его жену зовут Ольга, у них две дочки: Лиза и Катя.

– Среди ваших книг есть и одна книга для детей.

– Да. Мне детская книжка далась очень легко. Подписывая автографы, научился быстро писать четверостишия. Я ее написал за полтора часа, там где-то 35 стихотворений. – Кто судьи вашего литературного творчества? – Их много – мои поклонницы. Они относятся к этому довольно снисходительно, и меня, честно говоря, как писателя мало кто оценивает. Соавторы, с которыми пишу песни, думаю, чуть-чуть ревнуют, даже не отдавая себе в этом отчета. Они говорят: «Малежик, что ты в наш огород забираешься? У тебя проза получается, а в поэзию не лезь». Были и хвалебные отзывы от писателей. В «Литературной газете» довольно тепло к моим экзерсисам отнеслись. Есть похвалы, которые позволяют иногда надувать щеки, чтобы после этого было удобнее брить их, вот сейчас не хвалят, щеки не надуваю, хожу небритым.

– В одной из книг вы пишете о себе и своем пути. Никто на вас после ее выхода не обиделся?

– Я плохо ни о ком особо не писал. Даже если человек выглядел не очень хорошо, старался найти в нем положительные моменты. Меня часто подбивали написать мемуары. Но большинство моих друзей, с которыми я путешествовал по этой жизни, живы. Я не думаю, что женам и детям будет приятно читать о наших похождениях по девочкам с упоминанием фамилий.

– Кого в вас больше: писателя или музыканта?

– Лежебоки. Для меня музыка была когда-то самодеятельностью, которая превратилась из хобби в профессию. Я работал в «Веселых ребятах», но моего творчества там не было. То есть я выполнял функцию пушечного мяса, расстраивался по этому поводу, пока не придумал, что это место, где лежит моя трудовая книжка, а хобби может быть сочинительство. Но пока работал в «Веселых ребятах», «Пламени» и «Голубых гитарах», сочинительство сильно пробуксовывало – ничего не получалось. Когда меня называют поэтом, композитором, отвечаю: «Ребят, ну поэт – это Пушкин, композитор – Чайковский, а я так... Ну придумал песни, которые, может, популярными стали не от того, что я композитор, а от того, что складно их спел».

25-летний Иван не хочет, чтобы ему помогал знаменитый отец.

– Ваш младший сын Иван тоже музыкант. Вы его поддерживаете?

– У него сейчас кризис жанра, он разошелся со своей музыкальной группой. Не знаю, навсегда или нет, пока неясно, чем это закончится, но сын очень переживает. Я пытаюсь ему объяснить, что это не потеря близкого, не развод, в конце концов, это обычное дело, когда музыканты заходят в тупик. Даже битлы, у которых было всё отлично, в конечном итоге разбежались.

– Ваши музыкальные вкусы совпадают со вкусами сына? Как вы оцениваете творчество друг друга?

– В последнее время Ваня стал значительно серьезнее вглядываться в меня. Он заинтересовался, каким я был в его возрасте – в 25 лет. При этом к себе меня не подпускает ни в качестве редактора, ни в качестве соавтора, сын не приемлет критики. Если я что-то делаю против, он превращается в дикобраза с ядовитыми иголками, говорит обидные слова. Но при этом я его понимаю: в тех же социальных сетях его упрекают, думают, мол, он всего в жизни добивается благодаря мне. У всех ощущение, что я только и занимаюсь расчищением ему дороги к пьедесталу. И когда я сыну предлагаю помощь, говоря, что мы никому не скажем, он отвечает: «Ну я же буду об этом знать. Если ты поучаствуешь в записи, подскажешь мне, там же будет твоя старческая энергия». И что сказать после этого?

– Его работы вам нравятся?

– То, что он незаурядный парень, это однозначно. Что-то нравится, что-то не очень. Вернее, чего-то я не понимаю. Наверное, в этом есть декаданс и свойство юношества – определенное упадочничество. Я ему говорю: «Вань, понимаешь, твоим зрителям и так не очень здорово живется на этом свете, люди никак не могут нащупать свою точку опоры. Если ты им еще расскажешь про свои проблемы, которые в твоем исполнении могут показаться более серьезными, то они вообще оттуда никогда не выберутся. Народу хочется надежды на то, что все не так плохо». Сын отвечает: «Если я покажу, что мне так плохо, они поймут, что у них все намного лучше». В таких демагогических спорах проходят наши задушевные заполночные беседы.

– А Никита, ваш старший сын, проявляет интерес к музыке?

– Он с точки зрения природы может даже больше был одарен музыкально, нежели Ванька. Но как-то не сложилось. Нам с женой очень хотелось, чтобы у нас вундеркинд вырос: мы его отдали и в фигурное катание, и на английский язык, и в музыкальную школу. И в определенный момент, это был его первый или второй класс, Никита взбунтовался и сказал, что больше никуда не пойдет. Я воспринял это как проявление характера. Не осудил. Парень получил два высших образования, он эколог и экономист.

– Кого из сегодняшних исполнителей вы бы отметили?

– Есть такое понятие, как корпоративная этика. Сегодняшние исполнители пытаются действовать на каких-то спецэффектах, в том числе и на внешних. Посмотрите Евровидение, и вам станет тошно. Это вроде бы должен быть конкурс песни, но получается какая-то картина в рамке. И рамка эта значительно богаче самой картины. Все эти вылезания из рояля, сжигание этих роялей, накалывание татуировок на все тело – все это меня не радует. И позиционирование себя как человека, который сменил ориентацию, в восторг тоже не приводит.

– Как вам выступление Полины Гагариной, раз уж мы заговорили о Евровидении?

– Не знаю. Я ни за кого не болел. Евровидение проходит не по гамбургскому счету, а в зависимости от политической конъюнктуры и от того, кто получает от России газ. Именно эти факторы определяют, насколько хороши Полина Гагарина или Дима Билан. Я ничего против этих ребят не имею, но это мое личное отношение к конкурсу.

Как говорит сам певец, его песни обращены к женщинам, к их тонкой душе. Поклонниками талантов Вячеслава Малежика все эти годы являются в основном представительницы прекрасного пола. Даже на презентации книг приходят все те же верные слушательницы. Но заслуженный артист РФ 38 лет верен своей единственной жене Татьяне, в прошлом актрисе, которая ради счастья музыканта бросила сцену. Супруги воспитали двоих сыновей и сейчас нянчатся с двумя внучками.

– Жена часто меня ревнует, но скандалов не закатывает. Она предпочитала, чтобы я ревновал, но мне это несвойственно....

Санина Леся, Собеседник.RU 28.07.2015