Шестёрки и девятки Вячеслава Малежика

"Когда мне плохо, «опохмеляюсь» энергией зрительного зала..."

У Вячеслава Малежика есть песня "Цифры". По сути — это аллегория нашей жизни из мира математики. Лирический герой в ней родился девяткой, но, так уж получилось, шел по жизни шестеркой. И вроде все хорошо — и тройки-женщины от него без ума, и «девятки снисхожденьем награждают». Пока в один прекрасный момент он, "равновесья фортуну чудом поймав", не кувыркнулся и сам не стал девяткой. Тут-то и заголосили подвинутые семерки и восьмерки, так и не поняв, насколько арифметика наука жестокая и справедливая.

В общем, весь мир — цифры, а мы как себя поставим, так и будем жить.

В среду, 17 февраля, Вячеславу Малежику исполняется 69 лет. Научился ли он вертеть своей жизнью так, как ему хочется? Зачем снялся в кино? И как смог найти свой образ на сцене?

Об этом и о многом другом «МК» поговорил с артистом.

— Вячеслав, а вы вообще любите праздники?

— Если честно, то не сильно. Потому что все веселятся, а я этот праздник мастерю. В любом случае и на любых праздниках я на сцене. Зовут в гости друзья и тут же добавляют: «только гитару с собой захвати...»

— Но вам ведь на сцене комфортно. Меня вообще удивляют артисты, которые держат зал без красочного шоу, без декораций. Просто на самом себе. Вы как раз из таких.

— Это не сразу нашлось. Когда я только выходил на большую сцену, пытался подражать то Полу Маккартни, то Роду Стюарту. Но народ не цепляло. А в компании я мог держать публику на протяжении двух часов, перемежая песни байками, анекдотами. Однажды я попробовал сделать это на сцене и понял, что где-то «трыкнуло» — мое. То состояние я запомнил и до сих пор этот образ «поющего конферансье» культивирую. Для меня концерт — это не распевание песен. Вернее, не только песни. С какого-то момента я начал выходить на сцену не для того, чтобы доказать, что я умею петь и умею сочинять. Зрители, которые ко мне приходят, они и так это знают. Я выхожу, чтобы пообщаться с публикой, поделиться теми или иными состояниями своей души. Часто я врачую какие-то болячки зрительного зала. Видел людей, которые плачут на концерте.

— А от зала вы что-то получаете?

— Да, и меня много раз вылечивал зрительный зал. Пару раз перед концертом я находился в таком состоянии, что друзья говорили: «Может, не надо тебе на сцену выходить?» Но я-то знал: пять минут перед публикой, и зеленоватый цвет лица сменится румянцем, глаза заблестят. Наверное, где-то у меня внутри проживает вампир. Иногда я его подкармливаю зрительской энергией. Когда мне совсем плохо бывает, я чувствую, что мне надо «опохмелиться зрительным залом».

— Случались эксцессы во время концертов?

— Всякое бывало. Помню, в Ашхабаде ко мне вышла девушка с букетом цветов. Я ее поцеловал в щеку, а потом решил пошутить, мол, на Востоке поцеловал женщину — значит, надо жениться. И продолжил петь. Так посреди песни на сцену прорвался мужчина и говорит: «Женись, раз обещал». Я решил отшутиться, говорю, мол, калыма нет с собой. А он очень серьезно: «Калым я заплачу! Женись, и все...» После концерта мне же пришлось его от попадания за решетку отмазывать. Потом мы приятелями стали — на следующий же день он меня на экскурсию по Ашхабаду повез.

— Я очень завидую артистам — им всегда, а особенно на дни рождения, поклонники дарят необычные подарки. Вас какой больше всего удивил?

— На 50-летие мне на сцену концертного зала «Россия» принесли петуха. Этакого, знаете, мачо: породистый, красивый. Правда, подарок был без клетки — принесли его в коробке из-под телевизора. Так мы его и забрали домой, оставили в гостевой спальне и забыли. Ночью в ту комнату отправился спать великий поэт современности Юрий Ремесник. Он о существовании «соседа», конечно же, не знал и очень удивился, когда с первыми лучами солнца комнату наполнило отчаянное кукареканье… Петуха того мы потом отвезли на дачу и подарили своей знакомой, у которой был курятник. Наш оказался самым желанным для курочек — всех местных «дам» он превратил в свой гарем. А из его соперника потом получился отличный бу-бу-бу-бу-бу-бульон (это «цитата» из моей песни).

— Кстати, о песнях. Знаю, что не так давно вы вроде бы новый альбом записали?

— Да, мы одно время работали вместе с ансамблем «Веселые ребята» и теперь собрались: Анатолий Алешин, Алексей Пузырев, Александр Черевков и я. Объединил же нас и помог, что называется, преодолеть леность Саша Зарецкий — лидер группы «Старый приятель». Но мы решили не делать очередной клон, а создать новую группу в основном с новым, своим репертуаром. Что называется, в стиле The Traveling Wilburys — когда разные музыканты, комфортно чувствующие себя на музыкальном олимпе, собираются вместе и записывают новый материал (участниками The Traveling Wilburys были такие мегазвезды, как Джордж Харрисон, Боб Дилан, Том Петти, Рой Орбисон и Джефф Линн. — «МК»). Надеемся, это у нас получилось. Группу назвали «Люди встречаются». Записали мы 16 новых песен, получили громадное удовольствие от этой работы. Надеемся, что нашему старому шефу Павлу Слободкину не будет стыдно за своих выпускников. (Смеется.)

— Думаете, удастся этим песням стать такими же народными, как ваша «Провинциалка», «Мозаика» и другие?

— Ну, сочинять песни того же «градуса» каждый день довольно сложно. Во всяком случае вывести их на орбиту, на которой они до сих пор летают. Но пара песен с нового альбома точно должна иметь успех. В частности, мы выбрали для исполнения песню, которую в 1972 году написал Давид Тухманов. Называется она «День без выстрела», и, по сути, мы ее записали как такой пацифистский манифест для русского и украинского народов, призывающий их вспомнить, что надо дружить и строить мосты, а не возводить стены. Он специально звучит на русском и украинском языках.

— Но мы знаем, что вы еще и в кино успели за этот год сняться?

— Да, меня пригласили сняться в 16-серийном сериале под названием «Капитан Журавлева». И самое приятное, что сыграл я там не самого себя, а некоего доктора с экзотическим именем Марюс Оскарович. Очень порадовало, что мне не нужно было изменять внешность — не попросили постричься под ежик или сбрить бороду. Наоборот, сказали, что мой экстерьер как нельзя лучше подходит для этой роли.

— А если бы попросили налысо побриться?

— Ну, думаю, тогда бы я меньше чем на главную роль не согласился. Собственно, подписался я на эти съемки потому, что мне было любопытно проникнуть в мир кино. Я сейчас достаточно критично отношусь к сериалам, вот и хотел увидеть процесс киносъемки, хотелось в него влезть.

— Что у вас за роль?

— Конкретику раскрывать не могу — я давал подписку о неразглашении сюжета до выхода фильма в свет. Могу только сказать, что во время съемок я, что называется, на своей шкуре прочувствовал всю силу актерского таланта. В одной из серий, когда героиня вылила на меня всю свою ненависть, актриса настолько вошла в роль (было снято около 7–8 дублей), что вечером я почувствовал психологический дискомфорт, будто из меня всю жизненную энергию высосали. После этого я понял, почему актеров в XIX веке хоронили за пределами кладбищ.

— Прямо мистика какая-то. А жанр фильма какой?

— Не могу распространяться об этом. Но исходя из того, что в названии есть должность капитан, весьма возможно, что фильм связан либо с Советской армией, либо с милицией. А дальше, как говорится, ждите премьеры.

— У вас есть песня «Цифры». А вы сами верите в нумерологию?

— Нет, конечно. Более того, когда я ее писал, даже не думал, что она будет уместна к какой-нибудь дате моей жизни. Вспомнил об этих стихах только недавно. Но 69 — это не 96. Да и все это в конечном итоге просто цифры. Как мы их перевернем, как будем использовать, зависит от нас.

Был рожден я девяткой, но злая молва

Ванькой-встанькой меня окрестила:

Слишком умной и легкой была голова —

Так шестеркою в жизнь и вступил я.

Все любили меня, все хвалили меня,

А вокруг — столько добреньких взглядов!

Был успех у пятерок пьянее вина,

Снисхожденье девяток — награда!

Тройки-женщины — о, те без ума,

И четверки, их тоже в достатке,

Помню, как-то семерка со мною была,

И бюджет мой тотчас дал осадку.

Так и жил бы шестеркой, но вот ведь судьба,

Баба-двойка с корыстною целью

Захотела меня повалить на себя,

Не дождавшись, пока захмелею.

Ну а я, кувыркнувшись, девяткою стал

И, раскинувши в стороны руки,

Равновесья фортуну чудом поймал,

Лишь запачкались чуточку брюки...

И семерки, восьмерки, девятки тотчас

Загудели в ответ возмущенно:

«Он заставит, поймите, подвинуться нас,

Нам и так не хватает озона!»

Цифры, цифры, о цифры, о цифры!

Субъективна оценка порой.

Только тот, кто уже на вершине,

Может стать за порядок горой!

Анастасия Гнединская, "Московский комсомолец" 16.02.2016