За базар отвечу — рассказ Вячеслава Малежика

Вспоминаю уже далёкие девяностые... Ещё не прошла эйфория от наступивших перемен, ещё с азартом защищаю "дело перестройки", не понимая, как лихо нас переиграли и практически разрушили, не начав с нами боевых действий и не вводя войск на нашу суверенную территорию; ещё свято верю, что рыночные отношения успешно "разрулят" ситуацию и страна ворвётся в свободный, цивилизованный мир, прочно заняв в нём своё законное место. И я убедителен в своих речах, и пылает огнём мой практически революционный взор. Кажется, что пройдёт совсем немного времени и все совковые язвы затянутся, не оставив следов на молодом организме новой страны, раствор отстоится, вся муть сядет на дно, а люди заживут, ну, прямо, как в раю.

А что? Концертов у меня достаточно, денег, чтобы купить харчей на рынке хватает, телевидение, перестраивающееся и ищущее новые имена, не даёт мне покоя - живи, не хочу... А то что прилавки в миг опустели, так это временные трудности, которые надо пережить; а то что появился рэкет, о котором мы и не слыхивали (во всяком случае не примеряли его на себя) это - ничего... Ведь никто не обещал, что в пути будет легко. А потом значительно важнее выяснить - почему они говорят рэкетир, а не рэкетёр... Козлы, хотят показать, как они знают английский; тогда бы и Лондон в Ландон переименовали, и Даблин звучит правильнее, чем Дублин.

А тем временем рэкетиры правили бал и не стеснялись, гуляя на полную катушку в центральных и загородных ресторанах. А вскоре на этих "непмановских" посиделках стали появляться артисты, заскочившие на сцену заведения прямо с телеэкрана. И меня тоже не обошли вниманием... И начались мои ломки - как быть - петь или не петь, брать ли заработанные тобой, но не понятно каким образом попавшие в руки заказчика деньги? И я искал аргументы, чтобы объяснить себе, каким образом я так низко пал. И аргументы нашлись... Во-первых, я понял, что я не Бог и не мне судить, кто преступник, а кто не преступник; потом я вспомнил фразу из Ильфа и Петрова, что все состояния создаются неправедным путём и ещё не ясно, кто преступник, а кто нет. Но самым железобетонным фактором стала мысль, "а вдруг моя музыка сделает их лучше". И после этого уже не надо было говорить самому себе, что я это делаю, чтобы прокормить свою семью. Вот так... И я пел и выпивал после концерта с разными людьми, стараясь себя не озадачивать ненужными вопросами. Правда меня спасала и наивность, которую я ещё до конца не потерял, работая на профессиональной сцене. Для примера один милый сюжет из жизни артиста...

После очередного концерта в центральной России ко мне подошёл администратор моих выступлений и спросил:

-Хочешь ли ты поехать попариться в частной бане?

Я ответил утвердительно, тем более, что в те времена баня воспринималась практически как аттракцион, а частная баня была вообще дивом невиданным.

Мы быстренько собрались и рванули куда-то в предместья областного города. Нас встретила сугубо мужская компания, которая восседала вокруг стола, обильно заставленного разнообразными напитками и диковинными яствами. Наш вклад в устройство праздника с питейно-помывочными мероприятиями был - моя гитара, которую я сразу же расчехлил и собственно я - артист, который отработал сегодня аншлаговый концерт. После кратких и нужно сказать сдержанных приветствий застолье неторопливо продолжалось, сопровождаемое разговорами о бодибилдинге и боевых искусствах. Публика была одета в яркие спортивные костюмы и высокие кроссовки. Всё это напоминало спортсменов на сборах, и лишь регулярные тосты за, ну, неважно за кого, сбивало стройность мысли при оценке ситуации. Меня посадили за стол рядом с угрюмым дядькой лет сорока, и я сразу решил выступить в роли Миклухо-Маклая и установить дружественные связи с "аборигенами"... Наверное, я жил в каком-то информационном вакууме и до меня ещё не дошли сведения, что братва уже не маскируется и что многие мои коллеги считают за честь неформально общаться с членами различных группировок с "большой дороги". Короче, я, ничего не подозревая, а просто чтобы перевести ситуацию с моим соседом в задушевный треп, спросил его:

- А ты чем занимаешься в жизни?

- Ну, как тебе сказать? - ответил "спортсмен".

- Твоя работа связана с творчеством, - полуутвердительно, полувопросительно спросил я, помогая ему своим вопросом.

- Думаю, что да, - ответил мой сосед, переводя разговор на другую тему и предлагая мне выпить.

А через пару минут меня отозвал наш администратор и объяснил, что мой сосед - крупный авторитет, который пару недель назад "откинулся" из тюрьмы, где "отмотал" срок в 15 лет чуть ли не за убийство. Мои Университеты...

Собственно, история, которая побудила меня взяться за перо, началась именно в начале "лихих" девяностых. Помимо концертной деятельности я ещё участвовал в футбольно-артистическом проекте СТАРКО; и вместе с многочисленной командой артистов и примкнувших к ним администраторов мы лихо гоняли по стране, развлекая уважаемую публику и, осваивая немаленькие деньги вместе с местными бизнесменами, бросивших нам вызов. И однажды развеселая концертно-спортивная тропа забросила нас в город Хабаровск. Мы вышли на поле и нашими соперниками оказались местные бизнесмены, в спортивную форму которых, кроме майки, трусов и бутс, входили увесистые цепи. Коротко стриженые головы дополняли экипировку бизнесменов и не оставляли места для сомнений о роде деятельности наших соперников. Игра была не лишена азарта, но я, тем не менее, успел рассказать опекавшему меня защитнику несколько анекдотов, чем окончательно расположил к своей персоне.

А потом было пышное застолье с песнопениями и предложениями продолжить это дело в бане, причём прейскурант услуг, оказываемых в заведении, можно было оговорить, что называется на берегу. В силу определённых и вполне понятных причин останавливаться на описании "культурной программы" не буду и скажу, что даже при наличии массы артистов, зарабатывающих себе на жизнь песнопением, умение играть на гитаре и петь под её аккомпанемент песни привлекло ко мне внимание моего опекуна из футбольного матча. Звали его Володя и, судя по разрезу глаз, в нём плескалось изрядное количество корейской крови. Он, поднимая очередной стакан с выпивкой, очень сожалел, что мы утром уже летим в Москву, и что поэтому не удастся меня угостить собачатиной, которую его личный повар готовит, как никто в мире. Решили для этой трапезы выбрать время и приурочить к ней мой концерт в его родном городе. Я всё это слушал в пол-уха, поскольку все эти обещания считал пустыми бреднями, но, как сказал Володя, он "за базар всегда отвечает".

И мой новый друг-бизнесмен оказался верен своему слову... Примерно через месяц он позвонил мне, находясь проездом в Москве. Мы встретились в одном из ресторанов на Арбате, и Володя заявил, что хочет устроить жителям своего города праздник и, поскольку в их Тьмутаракань никто из приличных артистов не приезжал, он хочет финансировать мой приезд в Сов. Гавань и в порт Ванино, чтобы я спел там свои песни для неизбалованной приморской публики. Я тут же спел: "Я помню тот Ванинский порт; И крик корабля тот угрюмый"... Мы что-то поговорили о тяжелой судьбе ссыльных и я сказал, что мне интересно было бы посмотреть на Сахалин с материка, с того места, где остров и большая земля почти касаются друг друга. Потом я осторожно сказал Володе, что, вообще-то, он берётся не за своё дело и, что публика, не приученная к концертам, может просто не пойти на моё представление.

- Слава, но ты же ещё не съел собаку в своём деле и я этот пробел должен устранить!

- Когда летим? - спросил я

- Думаю, полутора месяцев мне хватит, чтобы всё организовать. Я подключу все необходимые структуры.

И в назначенные сроки я и мой директор отправились в дальний путь посмотреть далёкие края, порадовать местную публику и заколотить деньгу, которую на большой земле заработать, ох, как трудно. С пересадкой в Хабаровске, на двух самолётах мы, потратив на путь-дорогу более 12-ти часов, наконец, приземлились в аэропорту Сов. Гавани. Здание аэропорта ни грандиозностью, ни помпезностью, ни архитектурными излишествами не отличалось. Если мне не изменяет память, это был одноэтажный деревянный дом, в котором размещались все службы аэровокзала.
Но сама встреча... Это была песня!!! Не было ковровой дорожки, зато девицы с рушниками и хлебом-солью, фото- и просто корреспонденты, кавалькада представительских "праворуких" японских автомобилей с "братками" местного разлива. В автомобиле, который повёз нас в лучший ресторан города, с нами обсуждалась программа "после концерта". Обсуждались напитки, которые мы предпочитаем; блюда, которые нам будут предложены, были выбраны из вкусовых предпочтений гостеприимных хозяев. Ненавязчиво обсудили с нами "кривую проституции" в городе и робко сказали, что, если у гостей есть такие предпочтения, то можно потрафить и педофильские потребности. Мы всё это выслушивали и решили отложить утверждение программы вечера до окончания концерта.

А стол в ресторане был замечательный: Камчатские крабы в полный рост, гребешки на гриле и отварные, сырые и ещё под каким-то соусом, папоротник, который только что накосили в местном лесу; трепанги и ещё что-то, к чему крепится сбоку бантик... Обед удался, удался и первый концерт в главном ДК Сов. Гавани. От кастинга девчонок, ссылаясь на длительный перелёт, отказались, изрядно удивив хозяев. Я, чтобы сменить тему разговора неожиданно спросил Володю:

- Помнится мне, ты что-то говорил про собаку...

- Базара нет, Шарик готов и ждёт торжественного ужина. После того, как ты попробуешь собачатинки, навсегда забудешь о проблемах с легкими.

- Я помню тот Ванинский порт,

И крик корабля тот угрюмый, - запел я.

- Как шли мы с тобою на борт,- продолжил Володя.
 И мы все вместе хором : - В холодные, мрачные трюмы.

В этот вечер наш Ванинский импресарио за "базар ответил" и вручил моему директору, оговорённую ещё в Москве сумму.

А на следующий день в Ванино публика на концерт не пришла. То ли Владимир не попал в цену и безмерно задрал её, надеясь чутка заработать себе, то ли люди остались дома смотреть телевизор, не знаю. Зритель куда-то потерялся, потерялся и наш организатор концерта. Сбежал, правда, прислав всё, что собрал на концерте.

- Завтра в девять утра автомобиль будет ждать вас, чтобы отвезти в аэропорт, - сказал наш шофёр.

Мой директор робко спросил про оставшуюся часть гонорара.

- Об этом мне ничего не ведомо, - ответил пацан, усаживаясь в видавшую виды "Хонду".

- Да, видно и в этот раз нам не удастся съесть собаку в нашей гастрольной жизни, - сказал я.

- Зато мы за базар отвечаем. А билетов на завтрашний рейс у нас нет...

А утром нас ждал приличный автомобиль с молодым шофёром. Он помог нам уложить вещи, и мы отправились в обратный путь в Москву. Без проблем мы купили билеты домой, и я зачем-то наивно спросил:

- А Володя ничего нам не передавал?

- Нет, мне было сказано, чтобы я вас отвёз в аэропорт и помог сесть в самолёт. Вячеслав, а можно я сделаю с вами фотографию?

- Базара нет, - ответил я, подражая голосу нашего продюсера.

Шофёр вытащил фотоаппарат "Полароид" и попросил моего директора сфотографировать нас. Когда фотография выползла из фотика, водитель начал интенсивно тереть ею о свою штанину, чтобы она побыстрее проявилась. Затем он протянул её ко мне со словами:

- Вячеслав, оставьте, пожалуйста, автограф.

- Как тебя зовут?

- Сергеем.

Я взял фотографию и написал: "Серега, не будь дураком", подписался и поставил дату нашего отбытия из славного города Сов. Гавань.

Мы сели в самолётное кресло, радуясь, что унесли свои ноги целыми и невредимыми, а что собаку не съели, так можно напроситься в дружки к Брижит Бардо и с нею вместе включиться в борьбу с пожирателями собак, которые ещё и "за базар не отвечают"

А лет через пятнадцать-восемнадцать я по делам службы оказался на Камчатке. И перед концертом в Петропавловске отправился в ресторан, отведать местных разносолов. В середине моей трапезы, а я обедал в одиночестве, ко мне подошёл молодой мужчина, который, не представившись мне, спросил:

- Вячеслав, здравствуйте! Вы меня не помните?

- Если честно, то нет.

Парень полез во внутренний карман своего пиджака и достал фотографию. Он протянул её мне. На фотографии я увидел себя и этого ещё совсем молодого парня.

"Серега, не будь дураком"- прочитал я.

- Знаете, эта фотография изменила всю мою жизнь. После вашего отлёта из Сов. Гавани я много думал и решил уйти из братвы. Я стал бизнесменом, а фотографию я всегда ношу с собой. Я безмерно благодарен вам и хочу вам отдать долги, которые наделали мои бывшие дружки.

Он протянул мне конверт, в котором, судя по всему, были деньги.

- За базар надо отвечать!

6 апреля 2016 г.

Вячеслав Малежик