Кривин Феликс Давыдович

(р. 11.06.1928), русский писатель. Умер 24.12.2016.
Сатирические сказки-басни в прозе и в стихах, эпиграммы, рассказы, повести (сборники "Вокруг капусты", 1960, "Изобретатель вечности", 1985, "Хвост павлина", 1988).

К сожалению не все знакомы с замечательным творчеством Феликса Давидовича Кривина, нашего современника из г. Ужгорода, автора более двух десятков изданных поразительных книг, и, вероятно, не меньшего количества неизданных, дошедших до набора и потом рассыпанных по требованию цензуры. Этот удивительный поэт и прозаик, любитель малоформатных законченных произведений, большинство которых - это готовые афоризмы на все случаи жизни, является едва ли не самым крупным современным специалистом по эзопову языку (по образованию Феликс Давидович - школьный учитель, и в плане упомянутой лингвистики является самоучкой, поскольку эзопов язык считается мертвым, в том числе нередко для пишущих на нем). Впрочем, пусть читатель, который еще не имел этого удовольствия, сам может насладиться такими книгами Ф. Д. Кривина как:

"Несерьезные Архимеды" (М., "Молодая Гвардия", 1971, 222 с.),
"Ученые сказки" (Ужгород, "Карпаты", 1967, 184 с.),
"Гиацинтовые острова" (М., "Советский писатель", 1978, 288 с.),
"Подражание театру" (Ужгород, "Карпаты", 1971, 240 с.),
"Принцесса грамматика, или потомки древнего глагола" (Ужгород, "Карпаты", 1981, 296 с.),
"Поезка в Итарию." - В сб. "Пути в незнаемое" (М., "Советский писатель", 1980, с.309-326),
"Тюрьма имени Свободы" (Ужгород, "РЭК", 1995, 169 с.),
"Завтрашние сказки" (Ужгород, "Карпаты",1992),
"Божественные истории" (М., "Политиздат", 1966, 184 с.), да и любой другой книгой Ф. Д. Кривина.
''Антология сатиры и юмора России ХХ века. Том 18. Кривин Ф. Д.'' – М.: Изд-во ЭКСМО, 2004. – 672 с.

Кстати, у Феликса Кривина есть два новых термина: обрезование - сумма знаний, которых в обрез и у тех, кто учится, и у тех, кто учит, и приматизация населения - возвращение населения в дочеловеческое состояние при помощи специальных политических и экономических мер.

Стихи Ф. Кривина читайте здесь


Автобиография
(из книги''Антология сатиры и юмора России ХХ века. Том 18. Кривин Ф. Д.'')

Я родился в счастливом 1928 году. Если сумма двух левых цифр равна сумме двух правых, год считается счастливым. И в свидетельстве о смерти, выданном мне при рождении, смерть была зачеркнута, а вместо неё вписано, что я родился. Вторично вряд ли так повезёт.

Счастливым было и место, где я родился: порт отправления был действительно порт. Мариуполь. Впоследствии в моей жизни было много портов, хотя жизнь я вёл по преимуществу сухопутную.

После гибели отца, который не выплыл из Чёрного моря, мы переехали в Одессу, и я всё надеялся, что отец выплывет. Год был несчастливый, 1933‑й, из него многие не выплыли – даже на суше.

В следующем счастливом году (1+9=3+7) о моём отце говорили, что он счастливо отделался. Такой это оказался счастливый год. Не всё от года зависит. В жизни многое зависит от людей, хотя мало кто из людей в это верит.

Война застала меня в придунайском городе Измаиле – третьем порту после Мариуполя и Одессы. Он тоже оказался портом отправления, но такого, что хуже не придумаешь.

Эвакуация. Отправление в неизвестность, о котором известно лишь то, что нас там не ждут. Смерть, которую уже вычеркнули однажды, опять подстерегала на каждом шагу, принимая самые разные обличья: то летящих на голову бомб, то голода, то бесприюта. Но кто‑то добрый и человечный снова и снова вычеркивал смерть, и в конце пути мы смогли остановиться, расположиться, а я даже пошёл в школу и окончил шестой класс.

По возвращении в Измаил я наконец использовал этот порт по назначению: отправился в плаванье на самоходной барже «Эдельвейс». Сначала учеником, потом мотористом. Тут‑то в моей жизни прибавилось портов. Ещё шла война, и мимо нас проплывали убитые лошади, невинные жертвы на этой вовсе не лошадиной войне.

Третий счастливый год был послевоенный (1+9=4+6). Сойдя на берег, я работал ночным корректором в газете «Придунайская правда», а вечерами ходил в школу, которая так и называлась: вечерняя. В самом начале этого счастливого года в газете были впервые напечатаны мои стихи.

Потом я учился в Киевском педагогическом институте, а по окончании был направлен учителем в исходный порт Мариуполь, вместе с ещё одной студенткой, которая стала моей женой. Она была киевлянка и, конечно, скучала по городу Киеву, но вернуться в Киев мы смогли только через три года, отработав положенный срок.

Киев меня не узнал. Он не хотел никуда принимать меня на работу. Он ещё не оправился от борьбы с космополитизмом и дела врачей‑вредителей. И в год всё той же ни в чём не повинной работяги Лошади я оказался безработным.

Но за годом Лошади наступил счастливый 1955 год. Год счастливого Козла отпущения из Киева в Ужгород на счастливую издательскую работу.

Когда имеешь работу, можно оглядеться, посмотреть по сторонам. Я посмотрел и увидел сказочный край. Но, как бывает в жизни, было много и такого, что сказки было рано писать, и я стал писать полусказки. В Москве вышла книга «В стране вещей», в Ужгороде – «Карманная школа». В 1964 счастливом году вышла книжка «Полусказки». О следующем счастливом 1973 годе могу сказать, что я счастливо отделался – после того, как пустили под нож книгу «Подражание театру». В этом по тем временам не было ничего страшного. Как говорил мой друг закарпатский писатель Иосиф Жупан, в жизни которого были и расстрелы, и концлагеря, жаловаться грешно, а хвастаться смешно. Жизнь – не жалобная книга.

И вот я оглядываюсь на прожитую жизнь. Хорошая была жизнь, хотя и не всегда пригодная для жизни. Счастливая жизнь – это бочка мёда, в которую непременно должна быть добавлена ложка дёгтя, для остроты, но случается, что их перепутывают и в бочку дёгтя кладут ложку мёда.

Но как бы то ни было, все мы тащили эту бочку с ложкой на себе, и это нас сближало в самые несчастливые годы, как не сближает жизнь из чистого мёда. И самое страшное всегда кто‑то зачёркивал, как зачеркнул смерть в моём свидетельстве о рождении.

Одно меня беспокоит. 1991 год был последним счастливым годом в нашем столетии, а в следующем их будет только три. В нашем было девять – и то не медовый был век, а если всего три счастливых года – как же тогда жить нашим потомкам?

Хорошо, что не всё зависит от суммы цифр и содержимого бочки и ложки. Люди будут жить, общаться, смеяться, а значит, всё будет хорошо.

Хотя и от смеха тоже не всё зависит. Чувство юмора – это лёгкое чувство, но одновременно и очень тяжёлое: его невозможно поднять на вершины власти.